Почему левая: Почему левые политические взгляды сохраняют популярность в мире

Открыть полный текст документа

Использование линейки в Word

Включить линейку

Если линейка не отображается в верхней части документа, перейдите в > Линейка.

Установка позиции табуляции с помощью линейки

1. Выберите Левая в левой части горизонтальной линейки, чтобы изменить тип вкладки.

2. Выберите один из следующих типов:

   • табу желтая линия слева задает левый конец текстовой строки. По мере ввода текста он будет заполнять строку до правого края.

   • позиции табулики По центру задает положение в середине текстовой строки. При вводе текста центр строки будет располагаться в этой точке.

   • табула справа задает правый конец текстовой строки. По мере ввода текста он будет заполнять строку до левого края.

   • табуляцию Десятичной табуляцию выравнивает числа по десятичной замеру. Разделитель целой и дробной частей остается на одной позиции независимо от количества цифр. См. использование десятичных табуляций для выстроки чисел по десятичных замерам.

   • позиции табулики На панели текст не высаснут. Она предназначена для вставки вертикальной черты в позиции табуляции. В отличие от других видов табуляции, табуляция с чертой добавляется в текст сразу после нажатия на линейке. Если перед печатью документа вы не удалите табуляцию с чертой, вертикальная линия будет напечатана.

3. Щелкните или коснитесь нижней части горизонтальной линейки, в которой нужно установить табулику.

Очистка табули

Перетащите табу желтую линейку вниз, чтобы удалить ее.

Отступ слева

Отступ слева задает положение левой стороны абзаца. При перемещении отступа слева отступ первой строки или отступа первой строки перемещается при синхронизации.

1. Вы выберите текст, для которых нужно установить отступ слева.

2. На линейке перетащите маркер квадрата в левом нижнем краю линейки в то место, где должен быть левый край абзаца.

Отступ справа

Маркер отступа справа управляет положением правой стороны абзаца.

1. Вы выберите текст, для которых нужно настроить отступ справа.

2. На линейке перетащите треугольный маркер в правой нижней части линейки в то место, где должен быть правый край абзаца.

Отступ первой строки

При отступе первой строки первая строка абзаца будет отступом, а следующие строки абзаца — нет.

1. Вы выберите текст, для котором вы хотите добавить отступ первой строки.

2. На линейке перетащите треугольный маркер в левом верхнем месте линейки в то место, где должен начинаться отступ, например к отметке 1″.

Выступ

При применении выступа вторая и последующие строки абзаца имеют больший отступ, чем первая.

1. Выделите текст, для которого нужно добавить выступ.

2. На линейке перетащите верхнюю треугольную часть нижнего маркера в то место, где должен начинаться отступ, например к отметке 1″.

Включить линейку

Если линейка не отображается в верхней части документа, перейдите в > Линейка.

Установка позиции табуляции с помощью линейки

1. Выберите Левая в левой части горизонтальной линейки, чтобы изменить тип вкладки.

2. Выберите один из следующих типов:

   • табу желтая линия слева задает левый конец текстовой строки. По мере ввода текста он будет заполнять строку до правого края.

   • позиции табулики По центру задает положение в середине текстовой строки. При вводе текста центр строки будет располагаться в этой точке.

   • табула справа задает правый конец текстовой строки. По мере ввода текста он будет заполнять строку до левого края.

   • табуляцию Десятичной табуляцию выравнивает числа по десятичной замеру. Разделитель целой и дробной частей остается на одной позиции независимо от количества цифр. См. использование десятичных табуляций для выстроки чисел по десятичных замерам.

   • позиция табулики На панели не расположит текст, она вставляет вертикальную линию в позицию табулицы. В отличие от других видов табуляции, табуляция с чертой добавляется в текст сразу после нажатия на линейке. Если перед печатью документа вы не удалите табуляцию с чертой, вертикальная линия будет напечатана.

3. Щелкните или коснитесь нижней части горизонтальной линейки, в которой нужно установить табулику.

Очистка табули

Перетащите табу желтую линейку вниз, чтобы удалить ее.

Отступ слева

Отступ слева задает положение левой стороны абзаца. При перемещении отступа слева отступ первой строки или отступа первой строки перемещается при синхронизации.

1. Вы выберите текст, для которых нужно установить отступ слева.

2. На линейке перетащите маркер квадрата в левом нижнем краю линейки в то место, где должен быть левый край абзаца.

Отступ справа

Маркер отступа справа управляет положением правой стороны абзаца.

1. Вы выберите текст, для которых нужно настроить отступ справа.

2. На линейке перетащите треугольный маркер в правой нижней части линейки в то место, где должен быть правый край абзаца.

Отступ первой строки

При отступе первой строки первая строка абзаца будет отступом, а следующие строки абзаца — нет.

1. Вы выберите текст, для котором вы хотите добавить отступ первой строки.

2. На линейке перетащите треугольный маркер в левом верхнем месте линейки в то место, где должен начинаться отступ, например к отметке 1″.

Добавление выступа

При использовании выступа вторая и все следующие строки абзаца выступают дальше, чем первая строка.

1. Выделите текст, для которого нужно добавить выступ.

2. На линейке перетащите верхнюю треугольную часть нижнего маркера в то место, где должен начинаться отступ, например к отметке 1″.

Строение сердца человека и особенности его работы. Пройдите обследование своего сердца в МЕДСИ

Сердце человека располагается в грудной клетке, ориентировочно в центре с небольшим смещением влево. Представляет собой полый мышечный орган. Снаружи окружено оболочкой – перикардом (околосердечной сумкой). Между сердцем и околосердечной сумкой находится жидкость, увлажняющая сердце и уменьшающая трение при его сокращениях.

Сердце разделено на четыре камеры: две правые – правое предсердие и правый желудочек, и две левые – левое предсердие и левый желудочек. В норме правая и левая половины сердца между собой не сообщаются. При врожденных пороках в межпредсердной и межжелудочковой перегородках могут сохраняться отверстия, через которые кровь попадает из одной половины сердца в другую. Предсердия и желудочки соединяются между собой отверстиями. 

По краям отверстий располагаются створчатые клапаны сердца: справа – трехстворчатый, слева – двустворчатый, или митральный. Двустворчатый и трехстворчатый клапаны обеспечивают ток крови в одном направлении – из предсердий в желудочки. Между левым желудочком и отходящей от него аортой, а также между правым желудочком и отходящей от него легочной артерией тоже имеются клапаны. Из-за формы створок они названы полулунными. Каждый полулунный клапан состоит из трех листков, напоминающих кармашки. Свободным краем кармашки обращены в просвет сосудов. Полулунные клапаны обеспечивают ток крови только в одном направлении – из желудочков в аорту и легочную артерию.

Работа сердца включает две фазы: сокращение (систола) и расслабление (диастола). Сердечный цикл состоит из сокращения предсердий, сокращения желудочков и последующего расслабления предсердий и желудочков. Сокращение предсердий длится 0,1 сек, сокращение желудочков – 0,3 сек.

• Во время диастолы: левое предсердие наполняется кровью, через митральное отверстие кровь перетекает в левый желудочек, во время сокращения левого желудочка кровь выталкивается через аортальный клапан, попадает в аорту и разноситься по всем органам. В органах происходит передача кислорода тканям организма, для их питания. Далее кровь по венам собирается в правое предсердие, через трикуспидальный клапан попадает в правый желудочек. 

• Во время систолы желудочков: венозная кровь выталкивается в легочную артерию и попадает в сосуды легких. В легких кровь оксигенируется, то есть насыщается кислородом. Насыщенная кислородом кровь через легочные вены собирается в левое предсердие.

Ритмичное, постоянное чередование фаз систолы и диастолы, необходимое для нормальной работы, обеспечивается возникновением и проведением электрического импульса по системе особых клеток – по узлам и волокнам проводящей системы сердца. Импульсы возникают вначале в самом верхнем, так называемом, синусовом узле, который располагается в правом предсердии, далее проходят ко второму, атрио-вентрикулярному узлу, а от него – по более тонким волокнам (ножкам пучка Гиса) – к мышце правого и левого желудочков, вызывая сокращение всей их мускулатуры.

Самому сердцу, как и любому другому органу для питания и нормальной деятельности требуется кислород. К сердечной мышце он доставляется по собственным сосудам сердца – коронарным. Иногда эти артерии называют венечными.

Коронарные сосуды отходят от основания аорты. Делятся на правую коронарную артерию и левую коронарную артерию. Левая коронарная артерия в свою очередь разделяется на переднюю межжелудочковую и огибающую артерии. Правая коронарная артерия кровоснабжает стенки правого предсердия и желудочка, заднюю часть межжелудочковой перегородки и заднюю стенку левого желудочка, синусовый и атриовентрикулярный узел. Левая коронарная артерия снабжает кровью переднюю часть межжелудочковой перегородки, переднюю и боковую стенки левого желудочка, левое предсердие.

Нормальная частота сердечных сокращений колеблется от 55 до 85 в мин. При нагрузке частота закономерно увеличивается. Определить частоту сердечных сокращений можно по пульсу. 

Пульс – это колебания артериальной стенки, возникающие при каждом сокращении сердца.

Движение крови по сосудам зависит от создаваемого сердцем давления в момент выброса крови и сопротивления стенок сосудов току крови. Давление в аорте в момент сокращения желудочков сердца является максимальным, и называется систолическим. Во время расслабления в левом желудочке сохраняется остаточное давление, которое называется диастолическим. На величину кровяного давления влияют просвет кровеносных сосудов, вязкость крови, количество циркулирующей в сосудах крови. По мере удаления от сердца давление крови уменьшается и становится наименьшим в венах. Разность между высоким давлением крови в аорте и низким давлением в полых венах обеспечивает непрерывный ток крови по сосудам.

Семь причин, по которым левые проигрывают

Президент Трамп обладает огромной властью. Те, кто считает его жестоким, нечестным человеком, явно неспособным руководить исполнительной властью или внешней политикой США, должны приветствовать вызовы слева, справа и в центре его администрации.

Но способны ли американские левые на политический успех прямо сейчас?

Его недавний рекорд выигрышей и проигрышей оставляет желать лучшего, независимо от того, начинается ли он с протестов против ВТО в Сиэтле, антивоенных маршей 2003 года, продвижения иммиграционной реформы, «Захвати Уолл-стрит» или «Жизнь черных имеет значение».И, наблюдая за левыми в течение первых 100 дней правления Трампа, я начинаю отчаяться, что их патологии усиливаются в тот самый момент, когда восходит и худшее из правых.

Я не левый. Но мне нужна страна, в которой лучшие версии левых и правых соперничают друг с другом, и в которой будут проводиться назревшие реформы в иммиграционной, финансовой и уголовно-правовой системах. Я считаю, что конструктивная критика может улучшить любую коалицию. И такая критика предлагается со стороны левых, либералов, консерваторов и других, которые считают, что здоровые левые могут предложить Америке что-то жизненно важное.

Ниже приводится сводка критических замечаний, высказанных в этом духе. Он не является ни исчерпывающим, ни окончательным. Но я надеюсь, что это может послужить отправной точкой для содержательного разговора.

Пределы оспаривания и стигмы

Когда Аврааму Линкольну было 33 года, он произнес речь в пресвитерианской церкви перед обществом воздержания. Его послание: собравшимся следует быть добрее к пьющим и продавцам алкоголя, а не избегать их или осуждать их как моральные чумы.В самом деле, они должны использовать «доброе убеждение», даже если пьянство причинило страдания его жене или оставило его детей голодными и обнаженными от нужды.

Потому что люди никогда не менее склонны к изменению, переходу к новому образу мышления или действиям, чем когда это означает пополнение рядов их обличителей.

Ожидать иного, «ожидать, что они не встретят осуждение осуждением … и анафему анафемой, означало ожидать переворота в человеческой природе», — объяснил Линкольн.«Если вы хотите привлечь человека к своему делу, сначала убедите его, что вы его искренний друг. В нем капля меда, которая захватывает его сердце, которая, как бы он ни говорил, является великой дорогой к его разуму, и когда вы ее добьетесь, вам не составит большого труда убедить его в справедливости вашего дела ».

Тем не менее, Линкольн предупреждал, диктуйте человеку суждение, командуйте его действиями или помечайте его как презираемого, «и он отступит внутри себя, закроет все пути к своей голове и своему сердцу.И даже если ваше дело будет самой голой истиной, превращенной в самое тяжелое копье, твердее стали и острее, чем сталь, которую можно сделать, и если вы бросите его с большей чем Геркулесовой силой и точностью, вы больше не сможете пронзить ему, чем пробить твердый панцирь черепахи ржаной соломинкой ».

Для левых было и остается крайне контрпродуктивным относиться к сторонникам Трампа как к «корзине негодяев», особенно с учетом того, насколько крошечный процент его сторонников потребуется отвести от президента, чтобы переориентировать политическую власть в Вашингтоне, Д.В. За то, что направил меня к речи Линкольна, которую я никогда раньше не читал, я благодарю Эндрю Салливана, который процитировал ее, чтобы поддержать аргумент о том, что «вы не остановите реакционный импульс, игнорируя его или полностью отклоняя его как функцию фанатизма или фанатизма. глупость. Вы только разрядите его, если оцените его идеи и воспользуетесь его привлекательностью ».

Забудьте, что «нормально»

Типичное возражение против призывов оспорить реакционные предпосылки по существу и убедить сторонников реакции состоит в том, что это каким-то образом подтверждает их идеи.«Среди многих либералов есть понятный импульс поднять мост, лишить определенные идеи доступа к респектабельному разговору, предотвратить« нормализацию »определенных концепций», — написал Салливан, предвосхищая возражения. «Но нормализация уже произошла — в основном благодаря избирателям на всем Западе — и умышленное закрытие глаза на самое мощное политическое движение на данный момент не заставит ее исчезнуть. Наша работа в этих обстоятельствах — не снисходить, а вовлекать — или уступить политику момента (и будущего) реакции.

Ной Миллман подробно разъяснил, почему позиция предотвращения нормализации обречена:

Кто бы ни сказал, что Трампа не следует «нормализовать», подразумевает, что это кто-то — возможно, пресса? — в состоянии решить , что является нормальным, и сообщить всем остальным об этом факте. Но нормы работают по-другому, и ни пресса, ни кто-либо еще не в состоянии предоставить признание новому правительству или отказать в нем.

Фактически, это слово — это способ отвлечься от одной из важнейших текущих дел.Например, Трамп имеет веские юридические основания, заявляя, что он освобожден от действия законов о конфликте интересов. Но законы можно изменить — и, возможно, они должны измениться. Чтобы добиться этого, необходимо представить аргументы, а не то, что то, что делает Трамп, не «нормально», а то, что это плохо, что стоит запретить законом. Сказать «мы не должны нормализовать это поведение», а не «нам нужно прекратить это поведение» — это на самом деле способ сказать, что вы не хотите заниматься политикой, а просто сигнализируете тем, кто уже согласен с нами, просто как мы потрясены.И разве мы уже не узнали ужасных последствий замены политики сигналом добродетели?

Мэтт Иглесиас пришел к аналогичным выводам. «Нормализация в этом контексте обычно рассматривается как форма соучастия с Трампом, в которой наивысшая возможная премия делается на поддержание жесткого состояния бдительности и предупреждения людей о том, что он не «» — просто еще один политик, с которым вы можете соглашаться, а можете и не соглашаться по этому поводу », — написал он. «Но некоторые исследователи авторитарных популистских движений за рубежом имеют иное мнение.Чтобы победить Трампа, его оппонентам нужно практиковать обычную банальную политику ».

Пока так делают очень немногие.

Перестаньте отвергать обычную работу политики

Размышляя о том, что он называл «пробужденной идентичностью», Фредди ДеБоер заметил тенденцию среди некоторых левых решительно отвергать работу убеждения с такими отговорками, как: «Это не моя работа — обучать ты.» Еще не проснувшихся нужно упрекать, а не заниматься.

«Проблема превращения вашей политической программы в собрание моральной аристократии в том, что иерархия всегда требует исключительности», — утверждает ДеБоер.«Фундаментальным структурным препятствием на пути к политической победе либералов является то, что предпочитаемый ими вид морального обязательства обязательно ограничивает число сторонников, которых они могут завоевать. Это просто математика: вы не можете создать массовую вечеринку, если повседневная деятельность вашего движения включает в себя поиск все новых и новых еретиков, которых общество подвергнет остракизму ».

Он добавляет, что «политический прогресс всегда и только в том, чтобы вывести крайние случаи на определенную орбиту и надеяться, что со временем они будут приближаться к вашим целям.

Таким образом, он отвергает «перформативную бесполезность, которая является вызовом».

Call Out Hate, Not Faux Pas

Эзра Кляйн и Крис Хейс в беседе с подкастом высказали аналогичную озабоченность, в которой они согласились, что, хотя возражение против расизма или других фанатиков важно — как согласился бы де Боер, — левые должны будьте осторожны, поскольку вселенная вещей, которые считаются проблемными, продолжает расширяться, чтобы они не сбились с пути навязывания элитных манер людям, которые не желают зла ​​и не питают ненависти, когда их нарушают.Более того, должно быть лучше прояснить, почему некоторые из того, что может показаться наблюдателям простыми манерами элиты, на самом деле является существенным благом, заслуживающим особого внимания.

Как они выразились:

Хейс: Большая часть населения понимала проблемы социальной справедливости как по существу элитарные манеры.

Klein: Что, у них иногда бывает такое измерение.

Hayes: Эти две вещи связаны вместе. Так что, если вы смотрите фарс, человек на званом обеде, который не знает, какую вилку использовать, это тот, за кого вы болеете.И в нашей политике огромная часть населения поняла то, что я думаю, что такое настоящая борьба за социальную справедливость и равенство, по сути своей элитарными манерами. Мишель Голдберг подчеркивает это. И это был мой опыт. Она сказала: «Когда я ходила на митинги, многие люди говорили мне о политкорректности, и почти никто не рассказывал мне о НАФТА». Людям нравились нарушения табу, по крайней мере, твердые сторонники, которые ходят на митинги больше, чем торгуют.Потому что на каком-то уровне, в их понимании, это был человек на званом обеде, где все со своим прекрасным фарфором и 9 различными вилками просто пили суп из миски. И это было похоже на то, что это мой чувак.

И именно по причинам, которые вы укажете.

Именно потому, что космополитическая элита, хранители культуры, люди, которые группируются в этих городских центрах, придерживаются определенного набора социальных ценностей и социальных табу, которые, как мне кажется, основываются на искренней приверженности справедливости, а также обладают этим аспектом элитарных манер, которые воспринимаются огромной частью общества как элитарные манеры.

Действительно, даже среди левых, сгруппированных в этих городских районах, широко распространено разочарование по поводу того, в какой степени сдерживаются эфемерные изменения в манерах элиты.

Организуйте эффективность и побеждайте

Прошлым летом ДеРэй Маккессон, активист за гражданские права, наиболее известный своей работой с Black Lives Matter, беспокоился о том, что «в пространстве движения заметно отсутствует изящество», что «Некоторые люди больше склонны бороться, чем побеждать», и что к личному прошлому организаторов слишком часто обращаются так, как будто они являются показателем их эффективности.«Мы начали проверять подлинность людей по их близости к травме, а не по близости к работе», — сказал он. «Оба моих родителя были наркоманами. Нас вырастил отец. Моя мать ушла. Я знаю, что такое спать на полу, когда стреляют слишком близко к дому. Это не делает меня лучшим организатором. На самом деле это могло сделать меня еще более травмированным. Как перестать думать о близости к травме как о том, что делает вас лучшим организатором? »

В этой формулировке неявно подразумевается представление о том, что лучшая организация — это то, что позволяет достичь целей в реальном мире, а не то, что больше всего способствует или возвышает травмированных.

Годом ранее Рэндалл Кеннеди, выдающийся профессор Гарвардской школы права, в обширном эссе журнала Harper утверждал, что, хотя «политика респектабельности иногда наносит глубокие раны черному сообществу» и часто ошибочно, «эти неправильные применения политики респектабельности не должны заслонять важный факт: любая маргинализованная группа должна внимательно относиться к тому, как она воспринимается ». По мнению Кеннеди, «политика респектабельности — это тактика связей с общественностью, которая сама по себе не обязательно ни хороша, ни плоха.Обоснованная оценка ее развертывания в конкретном случае зависит от ее целей, способа, которым она осуществляется, и контекста, в котором ведется данная борьба. Его связь с уважаемыми фигурами и эпизодами афроамериканской истории предполагает, что политика респектабельности заслуживает более уважительного отношения, чем это было недавно ».

Он продолжает способствовать этому слушанию, возвращаясь к конкретным победам эпохи гражданских прав, предостерегая от «принуждения манихейского выбора между внешним протестом и внутренним построением характера» и заключает, что «посредством умных, храбрых, Благодаря настойчивым коллективным действиям афроамериканцы оказали огромную помощь в преобразовании Соединенных Штатов таким образом, что это дает основания для ободрения и надежды.Действительно, вызывает тревогу тон возмущенной тщетности некоторых противников черной политики респектабельности. Политика респектабельности черных не изгнала анти-черный расизм, но она резко улучшила расовую ситуацию и сохранила жизнь некоторым черным людям, которые в противном случае могли бы умереть ».

Эти два голоса вполне могли расходиться во мнениях относительно наиболее эффективной тактики для левых, но оба выражали разочарование в связи с побуждением сделать победу подчиненной другим заботам.

Участвуйте в местной политике

Пятнадцать лет назад, когда я был студентом, студенты колледжей Клермонта были недовольны жестоким обращением со стороны полиции.Как я вспомнил в недавней колонке Los Angeles Times : «Весной 1999 года Ирвин Ландрам-младший, 18-летний чернокожий, был застрелен во время остановки движения. Офицеры, стрелявшие в него, заявили, что у них нашли пистолет, но последний раз он был зарегистрирован на имя начальника полиции в соседнем муниципалитете. Призывы к независимому расследованию стрельбы и реформе правоохранительной деятельности в Клермонте и за его пределами были самой большой причиной, по которой я работал в студенческом городке ».

Сегодня студентов Клермонта все еще беспокоит жестокое обращение со стороны полиции.«Но нет никаких серьезных движений по преобразованию городского совета Клермонта или полицейского управления», — заметил я. «Студенты совсем недавно привлекли внимание средств массовой информации к мобилизации против человека, политика которого им не нравится: они закрыли выступление Хизер Мак Дональд, ученого Манхэттенского института, изучающего правоохранительные органы и критикующего жизнь чернокожих людей. Но даже если Мак Дональд никогда больше не выступит публично, полицейские управления будут продолжать применять чрезмерную силу. Я не могу различить правдоподобных причин и следствий.

Это норма во многих колледжах: студенческие активисты сосредотачиваются на событиях в кампусе, а не на местной политике. Однако, как объяснили Роберт Дж. Смит и Уитни Тимас в ночь выборов, левые добились важных успехов в реформе уголовного правосудия на местном уровне. И нет причин, по которым целенаправленные реформаторы не могут добиться многого, гораздо большего:

В то время как значительные успехи в области изменения климата и иммиграционной реформы требуют действий Конгресса, реформа системы уголовного правосудия — это совсем другое дело.Центр тяжести значимой реформы обычно находится на местном уровне. Должны ли полицейские использовать тактику остановки и обысков? Проводить инвазивные обыски в домах при расследовании ненасильственных преступлений? Использовать автомобили в стиле милитари? Эти решения принимаются отдельными полицейскими управлениями или городскими советами, и на них влияют общественные защитники. Должны ли прокуроры просить залог и в каком размере? Преследовать дела о ненасильственном хранении наркотиков? Привлечь к ответственности за правонарушения, связанные с бездомностью, например запреты сидеть-спать-лежать? Передавать несовершеннолетних во взрослый суд? Ищете смертную казнь?

Для этих решений также важна местная политика… Примерно 50 миллионов человек живут всего в 15 округах, выигранных Клинтоном на этой неделе.Некоторые из этих округов проголосовали за Клинтона с перевесом 2-1. Если разочарованные граждане и защитники решат переориентировать свои ресурсы и внимание на продвижение реформ в этих местах, они могли бы быстро увидеть значительные успехи в борьбе за прекращение массовых тюремных заключений и помощь миллионам американцев.

Опасности привилегий

Так называется детальная деконструкция системы привилегий Фиби Мальц Бови длиной в книгу, особенно когда она действует в обвинительной форме, а не в первоначальном смысле.В послесловии, написанном до выборов 2016 года, говорится о восхождении Трампа.

Что, если призыв Трампа не (просто) в том, что он производит впечатление заботы о недооцененных сообществах в Аппалачах, а в том, что он придает статус жертвы огромным массам населения, которые на самом деле не являются жертвами? Трампизм не в том, чтобы снова вовлекать белых бедняков и представителей рабочего класса в дискуссии о социально-экономическом неравенстве. Речь идет об объявлении белизны и мужского пола формами маргинализации .

Почему это может быть привлекательно для большой группы избирателей?

Один ответ освещен ранее в книге. В структуру привилегий встроена «идея о том, что нормальное положение дел — это ужасно», — пишет Мальц Бови:

Может показаться, что желаемая цель — угнетать всех, а не всех. быть свободным от угнетения. Это проблема, что белых убийц захватывает полиция живыми? Что белые наркоманы фигурируют в СМИ как настоящие больные? Или проблема в том, что чернокожие убийцы и наркоманы, соответственно, не получают такого лечения? Кажется правильным использовать «привилегию», так как ваша точка зрения состоит в том, что некоторым людям это действительно слишком легко.

В конце концов, вот что подразумевает «привилегия».

Вот почему он так странно подходит для случаев, когда утверждается, что мир справедлив для одних и несправедлив для других. Назвать правосудие «привилегией» — это просто еще один способ подчеркнуть, что не все его испытывают. Проблема в том, что это также подразумевает, что никто не должен … Формирование привилегий с акцентом на незаслуженное преимущество, а не на несправедливое преимущество , недостаток , не подходит для ситуаций, в которых даже «привилегированный» человек все еще сильно облажался.

Поскольку левые действовали в рамках обвинительных привилегий примерно в 2015 и 2016 годах, они уступили это преимущество Трампу: казалось, что это подразумевало взгляд на мир с нулевой суммой (давая преимущество дома для такого политика, как Трамп. ), заставляя делать выбор между достижением социальной справедливости для меньшинств и улучшением положения белого рабочего класса. И это преимущество было потеряно напрасно, поскольку, как указывает Мальц Бови в своем заключении, нет причин, по которым можно описывать общество с точки зрения привилегий, чтобы «признать уникальную борьбу тех, кто сталкивается с более чем одной формой системной дискриминации.«Существует множество способов борьбы с несправедливостью, которые не приводят к« неточному разделению огромных слоев человечества на категории имущих ».

Какие еще критические замечания следует рассмотреть левым?

Я еще не представил идеи Ричарда Рорти — ожидайте их в следующей статье. Сталкивались ли читатели с другой критикой, которую левые должны хотя бы рассмотреть, когда они пытаются перегруппироваться и добиться какой-то победы в стране, где президентом является Трамп? Электронная почта conor @ theatlantic.com со ссылками, оригинальными мыслями или ответами.

Видео по теме

Тайна того, почему левши встречаются гораздо реже

Но, говорит Бишоп, леворукость может быть симптоматической, а не причинной.

«Проблема не в том, что левша сама по себе создает проблемы, — объясняет она, — а скорее в том, что она может быть симптомом какого-то основного заболевания. Но для большинства людей это не имеет никакого значения для интеллектуального когнитивного развития.

Споры продолжаются, и нам еще предстоит многое узнать о левостороннем мозге. Отчасти проблема заключается в том, что, когда нейробиологи изучают различные аспекты поведения, МРТ-исследования проводятся только на правшах, чтобы попытаться минимизировать различия между разными участниками. Только специальные исследования левшей будут приглашать к участию левшей.

Поскольку я сейчас на седьмом месяце беременности, интересно думать, что мой ребенок уже определил, правша она или левша.Мы знаем это, потому что Питер Хеппер из Королевского университета в Белфасте провел замечательные ультразвуковые исследования, изучающие движения младенцев внутри матки.

Он обнаружил, что девять из 10 плодов предпочитают сосать большой палец правой руки, что отражает знакомую закономерность, которую мы наблюдаем в общей популяции. И когда он проследил за этими детьми много лет спустя, младенцы, которые сосали большой палец правой руки в утробе матери, стали правшами, а те, кто предпочитал левый, остались с этим.

Итак, хотя мой ребенок уже предпочитает одну руку другой, я не буду в секрете, пока она не решит взять эти толстые мелки и начать писать.

Присоединяйтесь к 700000+ будущих поклонников, поставив нам лайк на Facebook или подписавшись на нас в Twitter , Google+ , LinkedIn и Instagram

Если вам понравилась эта история, подпишитесь на еженедельник BBC.com предлагает информационный бюллетень под названием «Если вы прочитаете только 6 статей на этой неделе». Тщательно подобранная подборка историй из BBC Future, Earth, Culture, Capital, Travel и Autos, которые доставляются вам на почту каждую пятницу.

История Уолл-стрит: Смит, Грег: 8601420771437: Amazon.com: Книги

Из списка книг

Goldman Sachs, «роллс-ройс инвестиционных банков», продолжает свою деятельность более 140 лет, в первую очередь благодаря строгому набору моральных ценностей, которые вращаются вокруг принципа, согласно которому «интересы клиентов всегда превыше всего».«Это были принципы, которые действовали, когда Смит присоединился к фирме в качестве младшего аналитика в начале 2000-х годов. Он описывает вступление в чрезвычайно конкурентную среду, в которой выживает только верхний эшелон лучших и самых ярких, в которой конфиденциальность, честность и порядочность являются основополагающими для каждого делового решения и в которой справедливость может быть быстрой и жестокой. Всеми любимое и многообещающее исследование, Смит быстро поднялся по служебной лестнице, воочию убедившись в немедленных последствиях технологического пузыря, атак 11 сентября и обвала жилищного фонда.Несмотря на суматоху, Goldman Sachs оставалась единственной фирмой-лидером по ценным бумагам, которую нельзя было свергнуть, но внутри фирмы культура менялась. Вместо того, чтобы просто консультировать и торговать для клиентов, Sachs начал напоминать хедж-фонд, занимаясь частной торговлей и часто занимая позиции, противоположные тем, которые они рекомендовали клиентам, что привело к огромному конфликту интересов. В конечном итоге климат настолько разрушился, что только самые крупные комиссии, известные как «торговля слонами», стали движущей силой всего, к чему стремилась компания, поскольку интересы клиентов полностью отошли на второй план.В итоге это привело к появлению знаменитой статьи Смита для New York Times от 14 марта 2012 года под названием «Почему я ухожу из Goldman Sachs». Несмотря на резкую критику Смита в адрес Goldman Sachs, в остальном он замечательно добр к компании. Здесь не так уж и много грязи, но мы находим личную историю одного человека, захваченного волной жадности, предательства и полного пренебрежения стандартами, которые сделали Goldman Sachs самым надежным именем на Уолл-стрит. — Дэвид Зигфрид

Обзор

— Марк Гонглофф, Huffington Post

Личная история одного человека, охваченного волной жадности, предательства и полного пренебрежения стандартами, которые сделали Goldman Sachs самым надежным именем на Уолл-стрит.

— Дэвид Зигфрид, Книжный список

[Грег Смит] сделал то, что, как мы все надеялись, сделает наш собственный банкир: он публично высказался о чем-то неправильном.

— Гамильтон Нолан, Gawker

Взгляд инсайдера на Goldman Sachs поражает нервы…. это редкий взгляд изнутри на карьерный путь, к которому многие стремятся: от ничего к богатству на Уолл-стрит. Его также будут читать из-за того, что он характеризует честность Goldman. Г-н Смит утверждает, что когда-то он получал прибыль от помощи клиентам, а затем превратился в организацию, получающую прибыль от клиентов.

— The Economist

… Смит написал практический справочник по культуре Goldman Sachs и подробный отчет об Уолл-стрит на салазках.

—США сегодня

Личный отчет автора о многих аспектах повседневной жизни в Goldman Sachs придает его мемуарам силу убеждения и убеждения.

— Киркус

Об авторе

Грег Смит ушел в отставку весной 2012 года с должности главы подразделения Goldman Sachs по производным финансовым инструментам в США в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке. Смит родился и вырос в Йоханнесбурге, Южная Африка, окончил Стэнфордский университет и в 2001 году начал работать в компании на постоянной основе.Первые десять лет он провел в штаб-квартире в Нью-Йорке, а затем переехал в Лондон в 2011 году. В настоящее время он живет в Нью-Йорке.

бесед о христианстве между отцом-евангелистом и его сыном-гуманистом: Камполо, Тони, Камполо, Барт: 9780062415370: Amazon.com: Книги

« История любви для нашего времени. Одна из самых честных книг этого поколения ». — Кенда Кризи Декан, декан Принстонской духовной семинарии и автор книги Почти христианин

«Незаменимый трактат надежды и трансформации. В эпоху, когда самой быстрорастущей религиозной демографией в Соединенных Штатах являются те, кто формально не связан с религией, Тони и Барт предоставляют нам всем модель того, как мы взаимодействуем, исследуем и согласовываем наши сходства и различия.- Варун Сони, декан религиозной жизни Университета Южной Калифорнии

«Путешествие Барта — и особенно удивительные отношения, которые он установил со своим суперзвездным отцом-проповедником — порадует любого, кто ищет пример того, как жить красивой и хорошей жизнью. без Бога. Ответ Тони — честно вступать в бой, но не атаковать — также вдохновляет ». — Грег М. Эпштейн, капеллан-гуманист Гарвардского университета

«Интеллектуальный пир, пример и окно в убедительные выражения как евангелизма, так и гуманизма.Это важная книга для нашего времени. Пожалуйста, прочтите это ». — Преподобный доктор Дэвид П. Гуши, автор книги Changing Our Mind

«Камполо оказали всем нам огромную услугу, открыто обсудив свои разногласия прямо здесь. Замечательная книга ». — Хемант Мехта, редактор FriendlyAtheist.com

«Bold. Захватывающий. Безжалостно честен ». — Рональд Дж. Сидер, семинария Палмера в Восточном университете

«Эта книга предлагает модель, которая может принести исцеление многим разорванным отношениям — вдумчивый диалог, в который могут вступить люди любого духовного спектра.- Линн Хайбелс, Общинная церковь Уиллоу Крик,

«[Тони Камполо] является одним из самых важных проповедников евангельских христиан за последние 50 лет, плодовитым писателем и бывшим духовным советником Билла Клинтона». — New York Times

«[Барт Камполо] — восходящая звезда атеизма». — New York Times

«Верующим и секуляристам слишком легко изображать карикатуры друг на друга, [но] оба Камполо приглашают читателей к чему-то более глубокому, чем простое столкновение мировоззрений.»- Библиотечный журнал

« Диалог Камполос — это образец для семей и друзей, которые хотят уйти от дебатов и перейти к общению ». — Книжный список

«Книга Камполос, появившаяся в период растущего религиозного отчуждения, проливает новый свет на то, почему вера умирает (или никогда не рождается) и, что, возможно, более важно, что происходит после». — Том Краттенмейкер, Служба религиозных новостей

Во время ужина в честь Дня Благодарения Барт Камполо объявил своему знаменитому отцу-евангелисту Тони Камполо, что после целой жизни, проведенной в христианской вере, Барт больше не верит в Бога.Это откровение поставило семью Камполо перед все более распространенной духовной дилеммой и заставило отца и сына пересмотреть свой личный путь веры. Тем не менее, это также дало новую возможность: открыто обсуждать религиозные вопросы, несмотря на их различия.

В «Почему я ушел, почему я остался», Тони, известный христианский учитель и апологет, и Барт, гуманистический капеллан из Университета Южной Калифорнии, стремятся обеспечить безопасное пространство для всех, кто борется со своими собственными — или любимого человека — решение остаться в церкви или покинуть ее, приводя убедительные аргументы в обоих направлениях и моделируя для всех, как решительно, но с любовью не соглашаться по самым важным вопросам.

«Мы не перестаем разговаривать или заботиться», — пишут они. «Надеюсь, эта книга послужит образцом изящного способа справиться с тем, что становится все более распространенным кризисом, а также послужит безопасным форумом для тех, кто борется с сомнениями и вопросами о христианской вере».

Для всех, кто задается вопросом о жизнеспособности и истинности христианской жизни или задается вопросом, как будет выглядеть жизнь после христианства, эта книга обещает быть сложной, вдохновляющей и очень информативной.

Об авторе

Тони Камполо (слева) — автор бестселлеров, спикер и почетный профессор социологии Восточного университета. Он написал более тридцати книг, в том числе «Царство Божье — партия», «Сегодня пятница, но воскресенье», и «Христиане красного письма». Он также является соучредителем RedLetterChristians.org. Он и его жена Пегги живут в Филадельфии.

Барт Камполо (справа) — общинный строитель, советник и гуманистический капеллан в Университете Южной Калифорнии.Он также является основателем Mission Year и ведущим популярного подкаста Humanize Me . Он и его жена Марти живут в Лос-Анджелесе.

Нет простых ответов: почему левая экономика не является ответом на правый популизм

20 ноября, менее чем через две недели после неудачной победы Дональда Трампа, Берни Сандерс вышел на сцену бостонского концертного зала Berklee Performance Center, чтобы поделиться с аншлагами публикой своими мыслями о том, что пошло так ужасно для Демократической партии.

У Сандерса был простой ответ. По его словам, демократам необходимо выдвинуть кандидатов, которые будут без извинений пообещать, что они будут готовы «встать на сторону рабочего класса этой страны и … принять интересы больших денег».

демократы смогут победить Трампа и ему подобных, только если они примут антикорпоративную и откровенно левую политическую повестку дня. Сандерс утверждал, что ответ на правый популизм Трампа заключался в том, чтобы левые развили собственный популизм.

Это убеждение широко распространено среди прогрессивных людей по всему миру. Легион комментаторов и политиков, в первую очередь в Соединенных Штатах, но также и в Европе, утверждали, что левоцентристские партии должны двигаться дальше влево, чтобы бороться с правыми популистами, такими как Трамп и Марин Ле Пен из Франции. Они утверждают, что сторонников этих лидеров движет чувство экономической незащищенности во все более неравноправном мире; пообещайте им более сильное государство всеобщего благосостояния, которое будет лучше приспособлено для удовлетворения их основных потребностей, и они устремятся влево.

«[Это] своего рода либеральный миф», — говорит об анализе Сандерса Пиппа Норрис, политолог из Гарварда, изучающая популизм в Соединенных Штатах и ​​Европе. «[Либералы] хотят иметь причину, по которой люди поддерживают популистские партии, когда их ценности так явно противоречат прогрессивным ценностям с точки зрения женоненавистничества, сексизма и расизма».

Проблема в том, что многие данные показывают, что в странах с более устойчивыми государствами всеобщего благосостояния, как правило, на более сильных ультраправых движений.Предоставление белым избирателям более высокого уровня экономической безопасности не снижает их опасений по поводу расы и иммиграции — или, точнее, не делает этого достаточно эффективно. Для некоторых это позволяет им меньше беспокоиться о том, что у них в кошельке, и больше о том, кто может переехать в их районы или конкурировать с ними за работу.

Возьмем, к примеру, лейбористскую партию Великобритании, которая перешла на сторону левых популистов, избрав своим лидером в 2015 году Джереми Корбина, социалиста, который предложил ренационализировать британскую железнодорожную систему.Результаты оказались плачевными: голосование Brexit за выход из Европейского союза, резкое падение числа опросов как Корбина, так и его партии, а также британская политическая сцена, которая заметно смещается вправо по вопросам иммиграции и мультикультурализма.

США сталкиваются с еще более острым давлением, поскольку большая часть населения рассматривает социальные расходы в сильно расовых терминах — феномен, не имеющий аналогов в остальном западном мире. Более популистская демократическая платформа могла бы сплотить больше избирателей с до Трампа, поскольку многие белые сочтут это подарком недостойным меньшинствам.

«Семьи нелегальных иммигрантов получают гораздо больше федеральных социальных пособий, чем домохозяйства коренных американцев», — написал Трамп в сообщении в Facebook в 2016 году. «Я починю это.»

Загадка социал-демократии

После Второй мировой войны западноевропейская политика строилась на идеалах социал-демократии. От Германии до Франции, от Швеции до Италии, каждая страна приняла ту или иную версию базового социал-демократического видения — смешанную рыночную экономику, определяемую как частной собственностью, так и глубоким государственным участием, с высокими уровнями налогообложения, а иногда и с ограничением государственного регулирования частного сектора. в обмен на щедрую систему социального обеспечения, которая предлагает такие вещи, как всеобщее здравоохранение и бесплатное или сильно субсидируемое образование.

Разумеется, в разных странах к этому подходили по-разному: политическая экономия Франции не такая, как у Великобритании, не такая, как у Норвегии. Но базовая модель везде была одинаковой. Даже «консервативные» лидеры, такие как Шарль де Голль во Франции и Конрад Аденауэр из Западной Германии, разработали социально-экономические программы, которые сегодня составляют основу их государств всеобщего благосостояния.

Социал-демократический проект, судя по цифрам, неплохо себя зарекомендовал. Все 10 стран с самым низким уровнем бедности в мире находятся в Европе (США занимают 34 место из 35 стран в ОЭСР — организации богатых стран).Исследователи также обнаружили четкую корреляцию между размером государства всеобщего благосостояния в стране и социальной мобильностью, указывая на то, что страны, которые предоставляют гражданам обширные льготы, такие как Норвегия и Дания, могут помочь им лучше обеспечивать себя в будущем.

Действительно, страны, получившие самые высокие оценки в опросах национального счастья, не являются самыми богатыми или странами с самой хорошей погодой — они расположены в холодной Скандинавии, регионе, определяемом в основном его чрезвычайно щедрыми государствами всеобщего благосостояния.

Это не означает, что у европейских государств всеобщего благосостояния нет недостатков. Существуют реальные доказательства того, что чрезмерное регулирование может препятствовать инновациям и затруднять открытие новых фирм, и что некоторые меры защиты труда со стороны государства всеобщего благосостояния (например, пресловутые французские законы, ограничивающие возможность корпораций увольнять сотрудников) могут сделать ведение бизнеса безумно трудным.

Однако по большинству показателей социальные и экономические программы Европы обеспечивают их гражданам более высокий уровень жизни, чем в США.Однако это не помешало партиям, которые наиболее энергично отстаивают и защищают эту политику, неуклонно терять голоса.

Приведенная ниже диаграмма, подготовленная Саймоном Хиксом из Лондонской школы экономики и Джакомо Бенедетто из Лондонского университета, показывает, как эти партии выступили на выборах в 18 странах Западной Европы в период с 1945 по 2016 год.

Это создает загадку: почему избиратели, которые в целом извлекают выгоду из социал-демократии, повернулись против партий, которые ее наиболее решительно поддерживают?

На этот вопрос сложно ответить, если вы считаете, что люди голосуют в основном исходя из своих предполагаемых экономических интересов.Европейские социал-демократы десятилетиями предлагали идеи, более объективно отвечающие материальным интересам избирателей, особенно рабочего класса. Однако практически в каждой стране Западной Европы этого оказалось недостаточно, чтобы помочь партиям сохранить исторический уровень общественной поддержки.

По иронии судьбы, это могло быть потому, что европейские левые стали жертвой собственного успеха. Рональд Инглхарт, выдающийся политолог из Мичиганского университета, утверждает, что сочетание быстрого экономического роста и прочного государства всеобщего благосостояния обеспечило избирателям достаточную экономическую безопасность, чтобы они могли начать уделять приоритетное внимание вопросам помимо распределения богатства — таким вопросам, как аборты. , однополые браки и, самое главное, иммиграция.

Так что дело не в том, что европейские социал-демократы не смогли продать свое экономическое послание или что экономическое перераспределение стало непопулярным. Дело в том, что важность экономических проблем снизилась в то время, когда Европа переживала массовую беспрецедентную волну небелой, нехристианской иммиграции.

Это, в свою очередь, выдвинуло на первый план западных избирателей некоторые из наиболее политически важных нематериальных проблем — расу, идентичность и национализм. Насколько комфортно им было на самом деле в мультикультурном и многоконфессиональном обществе?

Традиционное социал-демократическое послание на самом деле не отвечало этим культурным тревогам.Но правые сделали.

Социал-демократия не остановила ультраправых

В 1972 году, как раз тогда, когда европейские социал-демократы достигли своего апогея на всем континенте, французский головорез Жан-Мари Ле Пен основал новую политическую партию под названием Национальный фронт (FN). Это была популистская партия, которая утверждала, что обычные люди эксплуатируются коррумпированным классом космополитической элиты.Они также были авторитарными, постоянно предупреждая об опасности преступности и необходимости жестких ответных мер со стороны государства.

В 1984 году FN совершила прорыв на выборах, выиграв около 11 процентов французских национальных голосов на выборах в Европейский парламент. Это было сделано с помощью новаторской стратегии нападения на небелую иммиграцию без явных аргументов в пользу превосходства белых христиан — разновидность расизма без расизма, — которая обратилась к опасениям избирателей по поводу культурных изменений (а позже и терроризма), но не откровенно расистских аргументов, делегитимизированных нацистами.

Это было рождение современных ультраправых — общеконтинентального политического движения, которое заново изобрело политику белой идентичности для постгитлеровской эпохи.

В 1986 году Йорг Хайдер — головорез, однажды похваливший Гитлера за «правильную политику в области занятости», захватил Австрийскую партию свободы (FPÖ), превратив ее в ксенофобную партию по образцу FN. В 1999 году FPÖ заняла второе место на парламентских выборах в Австрии, присоединившись к правительству, возглавляемому правоцентристской Народной партией.

В 2001 году голландский профессор социологии по имени Пим Фортейн основал новое политическое движение, полностью ориентированное на противодействие мусульманской иммиграции. К 2002 году новая партия Фортейна, Список Пима Фортейна, заняла второе место в общенациональных опросах — импульс остановился только после убийства Фортейна руками левого экстремиста.

У этих партий не было единого экономического сообщения. Некоторые, такие как FN, разработали так называемый «шовинизм благосостояния» — экономическую платформу, довольно похожую на платформу социал-демократов, но в сочетании с идеей о том, что иммигранты должны быть лишены возможности получать эти льготы.Другие, такие как FPÖ, заняли позицию, более похожую на консерваторов Европы, выступая за сокращение государственных расходов и налогов.

Эта разница в экономической науке, похоже, не повлияла на их успехи. Исследование, проведенное Элизабет Иварсфлатен, профессором Бергенского университета, показывает, что взгляды европейских избирателей на иммиграционную политику были «почти идеальным» предиктором их вероятности поддерживать крайне правую партию своей страны. Взгляды на государство всеобщего благосостояния, напротив, не особо коррелировали с вероятностью поддержки крайне правых, как вы можете видеть на диаграмме ниже:

Таким образом, это говорит о том, что позиция партии в отношении экономики не очень важна для правопопулистских избирателей.Люди предпочитают поддерживать эти партии, потому что они хотят, чтобы кто-то перекрыл иммиграцию и ограничил права мусульман, а не из-за позиции этих партий в отношении торговли или социальных расходов.

Кай Арцхаймер, профессор немецкого университета Майнца, изучил данные об избирателях из рабочего класса, традиционной базе социал-демократических партий, в период с 1980 по 2002 год. Он обнаружил, что чем сильнее государство всеобщего благосостояния, тем больше выгоды для ультраправых. партии среди рабочего класса. В верхней трети стран, то есть в странах с крупнейшими государствами всеобщего благосостояния, уровень поддержки ультраправых среди рабочего класса был примерно в , в четыре раза выше, чем в странах из нижней трети.